Взрослые Знакомство В Туле Когда легат покинул балкон, прокуратор приказал секретарю пригласить президента Синедриона, двух членов его и начальника храмовой стражи Ершалаима во дворец, но при этом добавил, что просит устроить так, чтобы до совещания со всеми этими людьми он мог говорить с президентом раньше и наедине.
Карандышев.«Поляк?.
Menu
Взрослые Знакомство В Туле Паратов. С кем это? С тобой, ля-Серж, куда хочешь, а уж с купцом я не поеду. – Что слышу я, прокуратор? – гордо и спокойно ответил Каифа., Зачем же вы это сделали? Паратов. Степа, тараща глаза, увидел, что на маленьком столике сервирован поднос, на коем имеется нарезанный белый хлеб, паюсная икра в вазочке, белые маринованные грибы на тарелочке, что-то в кастрюльке и, наконец, водка в объемистом ювелиршином графинчике., Вожеватов. Вожеватов. – Mais, mon prince,[186 - Но, князь. Я же этого терпеть не могу. Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно., Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть. Еду. Вожеватов. Понимаю: выгодно жениться хотите. Я ослепла, я все чувства потеряла, да и рада., Тут догадались броситься на Ивана – и бросились. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай.
Взрослые Знакомство В Туле Когда легат покинул балкон, прокуратор приказал секретарю пригласить президента Синедриона, двух членов его и начальника храмовой стражи Ершалаима во дворец, но при этом добавил, что просит устроить так, чтобы до совещания со всеми этими людьми он мог говорить с президентом раньше и наедине.
Так посудите, каково ей, бедной! Вожеватов. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и бог знает что. – Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. ) Действие третье Лица Евфросинья Потаповна, тетка Карандышева., Радость эта будет непродолжительна, так как он оставляет нас для того, чтобы принять участие в этой войне, в которую мы втянуты бог знает как и зачем. Лариса. Да напиши, как он тебя примет. В комнате было полутемно, только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Теперь поздно; поедем, Вася, завтра. – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Надо было поправить свое состояние. Гроза начнется… – арестант повернулся, прищурился на солнце, – …позже, к вечеру. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он. – Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию., Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Огудалова. Видимое дело. Зачем вы постоянно попрекаете меня этим табором? Разве мне самой такая жизнь нравилась? Мне было приказано, так нужно было маменьке; значит, волей или неволей, я должна была вести такую жизнь.
Взрослые Знакомство В Туле – Сейчас, сейчас, – сказал он, макая перо. Коли хорош будет, служи. Огудалова., – Соня! мне весь мир не нужен! Ты одна для меня все, – говорил Николай. Пьер спустил ноги с дивана. Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро, в своих стоптанных башмаках, пошла вверх по ковру лестницы. Идет на смерть. Что тебе? Робинзон., Входят справа Огудалова и Лариса, слева Карандышев и Иван. Больного перевернули на бок к стене. Очень лестно слышать от вас. Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь. – Генерал, я обязан исполнить приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов. Третья лаконически сообщает, что особых примет у человека не было., И редактора и поэта не столько поразило то, что нашлась в портсигаре именно «Наша марка», сколько сам портсигар. На первом – обнаженное, в засохшей крови, тело с перебитой рукой и раздавленной грудной клеткой, на другом – голова с выбитыми передними зубами, с помутневшими открытыми глазами, которые не пугал резчайший свет, а на третьем груда заскорузлых тряпок. А за спиною у него, там, за крыльями дворца, слышались тревожные трубные сигналы, тяжкий хруст сотен ног, железное бряцание, – тут прокуратор понял, что римская пехота уже выходит, согласно его приказу, стремясь на страшный для бунтовщиков и разбойников предсмертный парад. Что за прелесть! Каков тон, господа! (Робинзону.
